Преподобномученица Елена (Коробкова)

Краткие биографические сведения

Дата и место рождения: 1879 г. Московская губерния, Волоколамский уезд, деревня Малеево.

Отношение к Солнечногорскому району: в 1937 году содержалась в тюрьме в Солнечногорске.

Последний арест 29.10.1937 г.

Осуждение: 15 ноября 1937 г. тройкой про УНКВД по Московской области приговорена к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере

Кончина: скончалась в заключении 7 июня 1938 г.

Место захоронения:  безвестная могила

Канонизация:  Определением Священного Синода от 26 июля 2010 г.

Дни памяти: первое воскресенье после 7 февраля (Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской),  и 7 июня по новому стилю (день мученической кончины)

Житие

Преподобномученица Елена родилась в 1879 году в деревне Малеево Волоколамского уезда Московской губернии в семье крестьянина Петра Коробкова, впоследствии служившего приказчиком в английском магазине в Санкт-Петербурге, и в крещении была наречена Елизаветой. Отец умер, когда Елизавете было четырнадцать лет, и она жила в деревне с матерью. К этому времени Елизавета окончила сельскую школу и, когда ей исполнилось двадцать четыре года, поступила в один из монастырей Московской губернии, где находилась до его закрытия во время наступивших при советской власти гонений на Русскую Православную Церковь; здесь она приняла монашеский постриг с именем Елена.
После закрытия монастыря она поселилась при Тройцкой церкви в городе Сходня Солнечногорского района Московской области, где пела на клиросе и занималась рукоделием, зарабатывая на жизнь шитьем одеял.
В 1937 году стали арестовываться не только священнослужители, но и активный прихожане. Вместе с такой группой прихожан была арестована и монахиня Елена. В справке на арест ей ставилось в вину, что она «распространяет среди верующих церковную литературу, так называемые духовные Троицкие листки… церковно контрреволюционно настроена и до сих пор своей контрреволюционной церковной деятельность не бросает».
Монахиня Елена была арестована 29 октября 1937 года и заключена в камеру при районном отделении НКВД в Солнечногорске.
На допросе следователь спросил ее:
— Вы, будучи знакомы с церковниками… и монахинями, друг у друга собирались, обсуждали против советской власти вопросы, вели контрреволюционную деятельность?
— Бывать я бывала у верующих и церковников, — ответила монахиня, — но вопросов против советской власти мы не обсуждали, и контрреволюционной деятельности я не вела.
На этом допросы были закончены, и монахиня Елена была переведена в Таганскую тюрьму в Москве; 15 ноября 1937 года тройки при УНКВД по Московской области приговорила ее к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Обвинение: » будучи знакома с церковниками и монахинями, участвовала в контрреволюционной сборищах, вела антисоветскую агитацию и контрреволюционную деятельность». (Дело ДП-27624 ГА РФ Ф. 10035).
Из Таганской тюрьмы матушку Елену отправили по этапу на Дальний Восток, конечным пунктом стал город Лесозаводск Приморского края, 19-е отделение БАМЛАГа, 145-я колонна. Здесь она встретилась с голодом, непосильным каторжным трудом и нечеловеческими условиями содержания.
Постановлением правительство от 13.04.1932 было создано Управление строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Но рабочих рук не хватало. Привлекать вольнонаемных рабочих было сложно: надо было давать высокую зарплату, предоставлять жилье, создавать условия для нормальной жизни. В малонаселенном крае это сделать сложно. И выход был найден — строительство БАМа было передано в ведомство ГУЛАГа.
Приказом ОГПУ от 10.11.1932 создается Байкало-Амурский исправительно-трудовой лагерь — БАМЛАГ. Так в конце 1932 года на Дальнем Востоке возник самый крупный в стране исправительно-трудовой лагерь — БАМЛАГ. Его главные задачи:
— строительство Байкало-Амурской железной дороги;
— прокладка вторых путей на Транссибе;
— лесозаготовка, деревопереработка и добыча золота.
По всем направлениями будущей железной дороги развернулась сеть лагерных пунктов: десятки поселков заключенных за колючей проволокой. Костяком персонала, как управленческого, так и инженерно-технического, был контингент, прибывший со строительства Беломоро-Балтийского канала во главе с крупнейшим организатором подневольного труда Нафталием Ароновичем Френкелем. Френкель оставался начальником строительства в БАМЛаге весь последующий период. Менялись лишь его заместители.
В 1930-е годы через БАМЛаг прошли десятки тысяч людей. Их подвергали моральным и физическим истязаниям. Одни из них были расстреляны, другие осуждены и направлены в концентрационные лагеря, в переселенческие зоны. Жизни их семей и близких была превращена в беспросветную полосу унижений и страданий.
ЗАключенные БАМЛАГа строили железную дорогу в невероятно трудных географических и климатических условиях. Они прокладывали рельсы через неосвоенные территории Дальнего Востока — горы, реки, болота, преодолевая скалы, вечную мерзлоту, высокую влажность грунта, заготвливали лес для нужд строящейся дороги. Основными инструментами были — тачка, лом, лопата, кайло, носилки. Бамлаговцы расчищали просеки, вели земляные работы, отсыпали железнодорожное полотно тачками, рубили леси и изготвливали шпалы, строили мосты. Заключенных в Амурской области стали именовать «бамлаговец» или просто «бамовец», это было синоним слова «зек».
Заключенные работали круглый год и в любую погоду. Когда строительство не укладывалось в сроки, администрация лагеря увеличивала рабочий день. Работали по шестнадцать, а то и восемнадцать часов в сутки. Не успевали обсыхать. Часто среди ночи поднимали на разгрузку прибывших вагонов, после чего невыспавшиеся зеки шли на стройки. У многих появилась «куриная слепота», то есть с наступлением вечера люди теряли зрение. В лагерных бараках свирепствовала малярия, простуда, ревматизм, желудочные заболевания. Спецодежда отсутствовала, заключенных одевали и обували в старое тряпье. Особенно тяжело было с обувью. Например, заключенные изготовляли ее сами из выброшенных автомобильных покрышек.
Прокурор БАМЛАГа Димаков сообщал, что в лазаретах спят голые на сплошных нарах, в баню не водят неделями из-за отсутствия белья. В общей палате на нарах нередко больные рожей лежат с больными желудочными, туберкулезники — с хирургическими больными. Из приходящих этапов снимают мертвых, замерзших. Среди прибывших этапов нередки случаи сыпного тифа. В БАМЛАГе нет в запас ни белья, ни сапог, ни одежды. Мыла нет. Многим не в чем выйти в уборную. Идут на новую трассу разутые и раздетые этапы.
ИЗ лагерной газеты «Строитель БАМа» 1935 г. «…жилые бараки представляли собой ледники; стены их покрыты толстым слоем инея, в углах — горы льда; вокруг бараков — рассадники нечистот ( не было уборных). Не меньше холода и грязи в больницах для заключенных. Больные не имели постельных принадлежностей, спали на полу».
Заключенные жили в исключительно тяжелых условиях, их постоянно избивали, за малейшую провинность помещали в карцер, политических селили вместе с уголовниками. Скученность, частые болезни, большая смертность, в том числе от голода. Система питания в лагерях БАМЛАГа была строго дифференцирована. Работающий, получал в день от 500 граммов до килограмма хлеба и суп из соленой или мороженой рыбы, иногда капусты. Неработающие — 300 граммов хлеба без супа.
При Управлении БАМЛАГа работал спецлагсуд (выездные сессии Военной коллегии Верховного суда СССР в г. Сводобном), он заседал в здании особого отдела. Спецлагсуд выносил самые жестокие приговоры, высшие меры наказания следовали одна за другой. Приговоры без промедления исполнялись — в тот же день, как зачитывался приговор, заключенных расстреливали. Сохранились документы, согласно которым только за семь дней августа 1937 года было расстреляно 837 человек. Но ведь БАМЛАГ существовал целое десятилетие — с 1932 по 1941 год. И все это время шли расстрелы в БАМЛАГовской «фабрике смерти».
Карательные органы лагерей прибегали к испытанному методу монтажа больших и малых процессов: раскрывались «заговоры», пресекалась религиозная деятельность, контрреволюционная агитация и пропаганда, предупреждались «попытки восстаний» и т.д.
До 1937 года лагерный режим был не столь жесток, — в лагере даже работал театр из заключенных, выпускалась газета, литературно-художественный журнал «Путеармеец», юмористический журнал «На тачке» и пр. Все печатные издания распространялись только на территории лагерей. После «черного» 1937 года все лагерные «вольности» прекратились. БАМЛАГ был расформирован в июне 1938 года и на его базе было создано шесть железнодорожных ИТЛ.

Общее число заключенных по системе БАМЛАГа составляло в 1938 году — 201 138 человек, в 1939 году — 281 384 человека.

30 января 1941 года по приказу Берии работы на северных участках БАМа прекращены, АМУРЛАГ в Свободном прекратил свое существование, хотя лагеря с заключенными оставались до 1953 года.

Еще 30 июля 1937 г. НКВД был отдан оперативный приказ № 447 о расстреле находившихся в тюрьмах и лагерях заключенных, в том числе осужденных по статье 58. (Секретный приказ НКВД от 30 июля 1937 года. На основании этого приказа с августа 1937 года по ноябрь 1938 года 390 тыс. человек были казнены, 380 тыс. отправлены в лагеря ГУЛАГа. Таким образом, установленные первоначально квоты — репрессировать 268,95 тыс.человк, из которых 75,95 тыс расстрелять, была превышены в несколько раз. Операция по этому приказу стала крупнейшей массовой операцией Большого террора). Все священномученики, о которых мы вспоминаем, прибыли в лагерь в то время, когда еще продолжал действовать этот людоедский сталинский указ о массовых репрессиях.

Из преамбулы приказа: » Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду анстисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ о и контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства».

К репрессируемым лицам относились «наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержаться в тюрьмах, лагерях, трудовых поселениях и колониях».

Следствие проводилось «ускоренно и в упрощенном порядке», без соблюдения элементарных прав. Заседания происходили за закрытыми дверями, в отсутствие обвиняемого, не оставляя ему никакой возможности защиты. Пересмотр вынесенных тройками решений, не был предусмотрен приказом, поэтому приговоры выполнялись быстро. В отличие от процессов против партийной элиты, признания обвиняемых не играли роли. Было указано на необходимость придерживаться строжайшей секретности, на допустимые упрощения при ведении следствия и скорость судебных процессов. Также рекомендовалось найти подходящие места для осуществления расстрелов и захоронения тел.

Во исполнение этого приказа в феврале 1938 года против духовенства и верующих, собранных в 145-й колонне концлагеря, было начато новое дело. Осведомители доносили что священников лагере поют вслух молитвы и обсуждают грядущие церковные праздники. Всего по делу был привлечен 31 человек, из которых четверо признали вину, остальные виновными себя не признали. Из материалов следствия известно, что находясь в лагере, московские священномученики вместе с другими священнослужителями устраивала нелегальные богослужения.

31 марта 1938 года тройка НКВД на основании показаний свидетелей и некоторых обвиняемых предъявил стандартное обвинение: «контрреволюционные разговоры и агитация в лагере», а также «проявление террористических настроений в отношении вождя партии и членов правительства». Статья 59-10 УК РСФСР. Приговор: высшая мера наказания — расстрел. Всех обвиняемых приговорили к расстрелу, но о приговоре им не сообщили. Еще несколько месяцев приговоренные к смерти продолжали ходить на общие работы, иные же страдальчески скончались до исполнения приговора.

Монахиня Елена (Коробкова) скончалась 7 июня 1938 года еще до приведения приговора в исполнение, и была погребена в безвестной могиле.

Преподобномученика Елена (Коробкова) канонизирована Определением Священного Синода от 26 июля 2010 года и включена в состав Собора новомучеников и исповедников Российский XX века по представлению от Московской епархии.

Елена Коробкова